Доклад на XV Зимней школе по теме «Динамика и патология благодарности»
В психоаналитической литературе (в отличие от философской, теологической, а в последнее время и психологической) сколько-нибудь углубленное обсуждение благодарности почти отсутствует. Действительно, психоанализ (в широком смысле) обычно сфокусирован на «темных» сторонах человеческой жизни, а благодарность явно относится к спектру добродетелей.
До сих пор самой заметной попыткой рассмотрения её аналитического смысла остается «Зависть и благодарность» Мелани Кляйн (Кляйн, 2010). И хотя она явно придает благодарности огромное значение как в человеческом развитии, так и в клинической работе, для неё это равнозначный зависти противовес патологическим формам переживаний, даже в её монографии благодарность бледнеет на фоне ярких проявлений противоположных фантазий. В последующие десятилетия этот дисбаланс только усилился.
Поскольку понятие бессознательной фантазии хорошо зарекомендовало себя в работе с мифологической природой человеческой психики, представляется важным углубить именно этот ракурс понимания чувства благодарности и связанных с ним явлений. Т.е. прояснить ту конфигурацию переживания благодарности, которая может характеризовать опыт, как минимум, младенца, его чувственную и архаическую основу, а не когнитивные составляющие, которые описывают психологи, например, в моделях, где благодарность рассматривается как сформированное поведение в ответ на наблюдаемые ребенком социальные выгоды от его применения. С краткими взглядами на благодарность с точек зрения эго-психологии, теории объектных отношений и психологии самости можно познакомиться в соответствующей главе книжки Салмана Ахтара (Akhtar, 2014). Мы продолжим рассмотрение, главным образом, в рамках кляйнианской парадигмы.
Благодарность – чувство, вызванное удовлетворением, обеспеченным объектом – в противоположность зависти и жадности. Благодарность возникает, когда в соответствующей фантазии присутствует восприятие даяния (дара) со стороны объекта, благости этого даяния, его безвозмездности и благости дающего. Благодарность позволяет отпускать объект, в то же время поддерживая ощущение связи с ним. Таким образом, благодарность образует чувственную основу репарации и проживания депрессивной позиции. Переживание чувства благодарности ведет к формированию хорошего объекта в противовес идеализированному, чей статус порождается отщеплением негативных, обесцененных аспектов. Идеализированным объектом можно восхищаться (даже обожествлять), жаждать его, но он практически остается спроецированной частью самого ребенка.
В кляйнианской парадигме (и других моделях объектных отношений) изменения в пациенте связаны с тем, что в его восприятии и в контакте с актуальностью его потребностей терапевт и аналитик становится хорошим объектом, позволяя трансформировать прежние объектные отношения. Соответственно, динамика благодарности выходит на передний план в процессе выполнения этой задачи, и аналитик должен хорошо освоить связанные с нею фантазии. В частности, культивация чувства благодарности в отношении клиента может стать для того явственной опорой в развитии.
В социуме здоровая первичная благодарность лежит в основе «разделенной связности» группы, обеспечивая матрицу конструктивного сосуществования.
Понятно, что мы нередко можем наблюдать (и воплощать) патологические искажения в процессах, связанных с благодарностью. Способность к благодарности может быть развита, но существуют проблемы дифференциации – чувство благодарности путается с чувством долга, возникает трудность с распознаванием благотворности получаемого или благости самого объекта и т.д.
Распространены и более глобальные проблемы с переживанием благодарности – зависть, тревожный отказ от благ, перегруженность виной, нарциссические особенности, психопатическая конфигурация личности.
В социальной плоскости большие проблемы создает ритуализация, формализация, выхолащивание именно переживательного аспекта благодарности в пользу деятельностного отреагирования (целые поп-психологические культы, концепция «радикальной благодарности» и т.п.).