Доклад на XV Зимней школе «Психологический тренинг как психокульт. Манипулирование чувствами зависти и благодарности. Преодоление экстремального опыта и фрагментации Я»
Для исследования культов был введен метод включенных наблюдений, обусловленный тем, что познать культ невозможно снаружи, необходимо так называемое «полевое» погружение в него. Я стала таким «включенным наблюдателем» поневоле. К сожалению, мне пришлось испытать деструктивное влияние психокульта(организации, использующей разные психотехники для манипулирования психикой человека, формы влияния которой напоминают методы тоталитарных сект) на собственном опыте. Происходило это в конце девяностых годов. Я прошла все три ступени так называемого «личностного роста»: «базовый, продвинутый и лидерский» тренинги, вовлекла в эти тренинги своих друзей и членов своей семьи. И около десяти лет преодолевала последствия травматического опыта. В то время тренинги «личностного роста» переживали свое второе рождение на обломках СССР. А впервые эта система «промывания мозгов» возникла в семидесятые годы прошлого столетия в США, называлась Lifespring («Весна жизни») и имела сначала феноменальный успех. Но после того,как у участников начали проявляться симптомы ПТСР, психические расстройства и даже суициды, основатели организации «потонули» в судебных исках и деятельность организации была прекращена. Зато в России «клоны» этой организации продолжают «промывать мозги» и по сей день. Они скрываются под масками тренингов благодарности, курсов по раскрытию эмоционального интеллекта, коуч-сессий и многих других.
За последний год несколько моих клиентов в принудительном порядке были направлены руководителями своих компаний на подобного рода тренинги для повышения сплоченности коллектива и укрепления «духа» корпорации, после чего приходили ко мне на сессии с жалобами на сниженное настроение, бессонницу, снижение когнитивных способностей и головную боль. Последним случаем, после которого я решилась на написание данного доклада, был приход в терапию мужчины с жалобами на потерю интереса к жизни, суицидальной динамикой, на фоне развода с женой после посещения на протяжении двух лет всех ступеней тренинга «личностного роста».
Основные вопросы, на которые я акцентирую свое внимание:
- Как распознать в психологическом тренинге деструктивный психокульт?
- Какой вред психике человека наносит психокульт?
- Как защититься, если вы вынужденно в него попали?
- И, наконец, как помочь человеку преодолеть последствия экстремального опыта и фрагментации Я?
Существует много разного рода психологических тренингов, они познавательны, компетентны и позволяют приобрести опыт групповых процессов. Однако, если вы сомневаетесь, не будет ли вашей психике нанесен непоправимый урон, следует обратить внимание на следующие детали: авторитарные методы управления участниками, директивность предписаний, ограничение прав на свободу самовыражения, поклонение лидеру, невозможность оспорить его идеи, обесценивание опыта и личности и т.п.
Оценить деструктивное влияние тренингов, в которых участвовала я, мне удалось только спустя многие годы, в том числе, благодаря психоаналитическому образованию и личной психотерапии. А также, учитывая то, что я сохранила множество конспектов, которые тщательно записывала вслед за «гуру». Исходя из материала, который приносят клиенты после посещения тренингов, изменений в применении определенных психотехник практически нет.
Интересно посмотреть на эффекты во время тренинга с психоаналитической точки зрения. Хотя участники часто испытывают повышенное чувство благополучия вследствие тренинга, это явление, по сути, является патологическим, так как систематически подрывает функционирование эго, фрагментирует Я и способствует регрессии до такой степени, что тестирование реальности значительно ухудшается.
Это поддерживается несколькими психоаналитическими предпосылками, касающимися группового поведения. Обсуждая взаимосвязь между функциями Эго и групповым поведением, З. Фрейд в своей работе «Торможение, симптом, страх» (1926) отмечал, что «усиление аффектов и торможение интеллекта» характеризуют «примитивные группы», которые способствуют размыванию границ Эго и психологическому слиянию с лидером группы, служившим Эго-идеалом для членов группы». Отто Кернберг в своем докладе «Психоаналитический взгляд на религиозный опыт» (1998) отмечал, что, «проецируя функции Эго и Суперэго, например, регуляцию и контроль импульсов, на лидера, члены группы могут выражать инфантильные агрессивные и либидинальные влечения, которые обычно сдерживаются. Это психологическое состояние можно назвать регрессивным, поскольку оно напоминает опыт раннего детства».
Поскольку психодиагностика у лиц, приглашенных на тренинг, не проводится, степень регрессии, а именно, доминирование примитивных фантазий или импульсов и уровень поддерживаемого Эго-контроля (способность к проверке реальности, мобилизации адаптивных защитных механизмов, различению внутренних и внешних событий, подчинение аффективных состояний рациональному контролю), зависит от уровня функционирования личности. Участники тренинга, на котором присутствовала я, обладающие более высоким уровнем функционирования, лучшим образом сохраняли адекватность на сколько это возможно, по сравнению с другими участниками. При этом лидер тренинга уничижительно называл их «туристами», не вовлеченными во всеобщее «ликование». Я наблюдала несколько случаев острого психотического срыва участников тренинга, в анамнезе которых был ранний травматический детский опыт. Такой участник часто становился «козлом отпущения», его явно хрупкая защита неоднократно подвергалась сомнению со стороны тренера, который часто обвинял или задевал его.
Акцент на подчинении и полной вовлеченности выражается во внимании к «сопротивлению» — сомнениям и оговоркам, которые неизбежно испытывают участники. Привлекается внимание аудитории к таким проявлениям«сопротивления», как забывчивость, болезнь и мечтательность. С помощью метода определения сопротивлений как «способов избегания» вопросы, сомнения и опасения участников обозначаются как препятствия для личностного роста. Ключевыми фразами лидера тренинга, описывающими путь к личностному росту, являются «подчинение», «стопроцентное участие» и «спонтанность».
Укрепление позиции тренера как легитимного авторитета также достигается введением неких правил, которые акцентируются на послушании инструкциям тренера, без какого-либо обоснования, предложения участников при этом игнорируются или рассматриваются как «сопротивление». Тренер поощрят только подчинение или псевдоподчинение. Участники, которые высказывают критические замечания или предлагают иной способ концептуализации проблемы, подвергаются насмешкам. Эта одна из особенностей, которая встречалась во всех тренингах с моим участием и моих клиентов. Основными правилами являются конфиденциальность, отсутствие связи с внешним миром во время проведения тренинга, вовлеченность во все упражнения.
Тренер признает достоверными только те ответы аудитории, которые подтверждают сказанную им мысль. В течение тренинга, длящегося обычно три дня, ответы все больше повторяют идиому тренера. Это, по сути, искажает значение того, что было сказано, подрывая проверку реальности. Идеи тренера представляются не как проблемные убеждения, которые можно подвергнуть проверке, а как истина – «естественное знание», а тренер – как «гуру», источник всех знаний.
Надо сказать, что все такого рода тренинги четко структурированы подобно тому, как навязчивые родители занимаются с маленьким ребенком.
По мере продвижения тренинга участники все больше полагаются на тренера в интерпретации реальности. Защитные механизмы и способность к критическому мышлению подорваны как структурой тренинга, так и реакцией тренера.
В тренинг, например, включен ряд диадических упражнений, которые воспроизводят отношения между родителями и детьми, как средство разрешения конфликтов посредством коротких, интенсивных встреч с суррогатами родителей. Эти упражнения также способствуют регрессивному притяжению ранней фазы тренинга. В одном упражнении один из партнеров стоит и принимает позицию родителя, а другой смотрит ему в глаза, вспоминая детство. По мере того, как вызываются чувства детской беспомощности по отношению к сильному родителю, участники демонстрируют более детское поведение.
В последующие дни тренинга участники все больше отождествляют себя с тренером и разделяют его власть. Сменив акцент на подчинение и доверие, тренер внушает, что все полностью ответственны за события в жизни – «ответственны на 100 процентов» — включая выбор родителей. Партнеры должны рассказать друг другу о случаях, когда каждый из них был жертвой. Затем им необходимо пересказать эту историю с позиции стопроцентной ответственности — другими словами, как они «подстроили все так, чтобы было именно так».
Это упражнение превратило инфантильную беспомощность, которую участники испытывали ранее, в инфантильное всемогущество, что сопровождается чувством восторга и эйфории. Уровень полученного понимания сродни рассуждениям маленького ребенка, который еще не преодолел эгоцентрический взгляд на мир — убеждение, что все события исходят из него самого. Субъективное переживание освобождения, сопровождавшее это упражнение, проистекает из чувства всемогущего контроля, возникшего у участников.
Итак, снижение запретов, обширное структурирование среды и подрыв критического мышления в совокупности вызывают архаичные защитные механизмы, такие как всемогущество.
Идентификация с сильной позицией тренера как защита от инфантильной беспомощности и зависимости становится очевидной благодаря все большему использованию его языка в течение дней тренинга. Этот язык используется участниками даже спустя много лет после прохождения тренинга. У меня, например, только несколько лет назад в стрессовых ситуациях перестали непроизвольно всплывать фразы тренера. Например, «не хочу быть жертвой», «выйти из автоматизма», «идти к цели», «рисковать», «брать на себя ответственность», «вывести на эмоции», «создавать свою собственную реальность» и т.п.
По мере продвижения тренинга и повторения слов тренера членами группы, тренер становится более мягким в своем стиле и более доступным для группы, что позволяет создать ощущение психологического слияния с ним. Все больше участников рассказывает о своих самых тяжелых травмах, включается чувственная музыка, даются упражнения на «доверие» (типа упасть спиной в объятия мужчин, выбранных из аудитории). Причем, в данном случае, это неизбирательная природа доверия. При этом не имеет значения, заслуживает ли объект желания доверия или нет.
Упражнения, мобилизующие нарциссические защиты, то есть чувства раздутого благополучия и преувеличенной личной власти, чередуются с атакующими упражнениями, наносящими нарциссический вред. Последние вызывают чувство стыда и никчемности и делают группу уязвимой для суждений лидера (например, часто используемая в корпоративных тренингах игра под названием «Красное и черное»). Занимая позицию сурового и отвергающего родителя, тренер мобилизует инфантильное чувство «плохости». Этот опыт повышает вероятность того, что участники попытаются защититься от чувства плохого и бессильного ребенка в последующих упражнениях путем более сильной идентификации с лидером. Тенденция отождествлять себя с ним, чтобы разделить его власть, очевидна.
В последний день тренинга участники часто обнимаются и демонстрируют свою привязанность. Однако эти проявления «любви ко всем» нарциссически мотивированны. Они скорее продолжение чувства власти, которое испытывают многие участники, чем выражение взаимности или привязанности.
В рамках нарциссической структуры, созданной тренингом, использование инфантильного расщепления — разделения мира отношений на «хорошие» и «плохие» объекты — доминирующая защита от тревоги в группе. Для того, чтобы опыт тренинга был принят, его нужно идеализировать. Участники, чье мнение отличается от мнения тренера, рассматриваются как угроза чувствам восторга и благополучия, которыми наслаждаются участники. От таких угроз нужно активно защищаться, чтобы сохранить фантазию всемогущества, культивируемую в рамках тренинга. Причем любое «инакомыслие» становится доказательством необходимости дальнейшего «роста» и ухода от рационализации и интеллектуализации.
В этих тренингах рассуждения и интеллектуальные процессы сведены к минимуму, в то время как аффективные состояния усиливаются. Наряду с манипуляцией чувствами страха, ненависти, ревности и беспомощности поощряется проявление чувств зависти, а также неограниченной благодарности лидеру, «гуру» тренинга, взявшего под тотальный контроль функции Эго участников.
Акцент на «контакте со своими чувствами» и «выходе из головы» может иметь терапевтическую ценность, побуждая участников получить доступ к ранее подавляемым импульсам, что часто происходит в успешных формах психодинамической терапии. Однако без интерпретационной структуры, которая примиряет аффективные состояния с объективной реальностью и логическими мыслительными процессами, такие групповые катарсические переживания являются, по сути, психологически вредными.
Отдельно хотелось бы остановиться на манипулировании чувствами зависти и благодарности. Отто Кернбергв своем докладе «Психоаналитический взгляд на религиозный опыт» (1998) отмечал, что, «когда доминирует фрустрация и ненависть, расщепление между идеализированными и персекуторными отношениями склонно проявлять себя либо в виде нарциссических защит – самовозвеличивания и обесценивания окружающих, либо в виде параноидных защит – тенденцию проецировать агрессию наряду с подозрительной реакцией на окружение. Также можно наблюдать хроническое садистическое удовольствие от причинения страданий другим с непомерно интенсивной завистью. Такая зависть может вести к бессознательному разрушению не только того, что воспринимается как плохое и опасное, но и того, что воспринимается как хорошее и желательное у других людей. Обычная обоюдность в человеческих отношениях переживается как эксплуатация и захват».
Участники тренингов, в которых участвовала я, поощрялись тренером к изоляции от друзей и близких, не вовлеченных в тренинг, как «сопротивляющихся истине» и небезопасных, разрушению связей с близкими, препятствующих «росту» адепта, называющих тренинг «сектой» и т.п. На моих глазах за два года разрушилось не менее десяти пар, многие участники уволились с работы, чтобы организовать «бизнес», который впоследствии обанкротился, погрязли в кредитах и долгах.
Из-за конфликтов в результате зависти, отсутствия способности безвозмездно отдавать, участники утратили и способность испытывать благодарность за то, что получают от других. Недостаток чувства благодарности препятствует развитию умения ценить полученную любовь. При этом лидером в тренинге, в который была вовлечена я, с удовольствием приветствовались подарки в его адрес, услуги в качестве благодарности за предоставленные знания, разумеется, дополнительно к основной оплате. Наш лидер требовал организовать ему трехразовое питание, проживание, получал косметологические услуги, услуги визажиста и парикмахера, организацию досуга и многое другое, что могли предоставить ему адепты. Таким образом культивировалось чувство так называемой псевдоблагодарности, которая, в отличие от благодарности (за благодеяние), являлась необходимым и дополнительным атрибутом к оплате за оказанные тренером услуги. Это, по сути, является формой вымогательства неких благ у находящихся в зависимости людей.
В приведенном докладе в случае терапии мужчины с жалобами на потерю интереса к жизни, суицидальной динамикой, на фоне развода с женой после посещения на протяжении двух лет всех ступеней тренинга «личностного роста», я описываю работу по интеграции Я клиента в рамках подхода П. Фонаги по лечению пограничного расстройства личности с опорой на ментализацию.
Список литературы.
- З. Фрейд «Торможение, симптом, страх» (1926)
- О. Кернберг «Психоаналитический взгляд на религиозный опыт» (1998)
- П. Фонаги «Лечение пограничного расстройства личности с опорой на ментализацию».
- О. Кернберг «Отношения любви: Норма и патология»